Требования о взыскании морального вреда в реестре требований кредиторов: лабильность подходов к пониманию в свете позиций Верховного суда РФ

Введение 

В зависимости от сущности требования кредитора и основания его возникновения, Закон о банкротстве выделяет три очереди реестровых требований. Установление требования в конкретную очередь влияет на очередность его погашения: если у должника имеются денежные средства, то в рамках каждой очереди они будут распределяться пропорционально между кредиторами соответствующей очереди. Причем до тех пор, пока требования всех кредиторов соответствующей очереди (например, первой) не погашены полностью, к погашению следующей очереди (второй и последующих) не приступают. В связи с этим, учитывая, что средства конкурсной массы всегда ограничены, вопрос правильного определения очерёдности требований является принципиальным и во многом от того, в какую очередь установлены требования кредитора, зависит шанс их погашения.

Требования распределяются по очередям в зависимости степени их значимости, так к первой очереди требований кредиторов относятся требования, возникшие вследствие причинения вреда жизни и здоровью, ко второй – требования по заработной плате, к третьей – требования, возникшие вследствие неисполнения принятых на себя обязательств по договорам и т.д.

«Моральная» сторона вопроса 

Закон о банкротстве содержит перечень, какое требование к какой очереди относится, однако, как любой закон, всего он предусмотреть не смог. Одним из таких пробелов закона о банкротстве явилась неопределённость в вопросе очередности удовлетворения требований о компенсации морального вреда. 

Требования о компенсации морального вреда законом к первой очереди прямо не отнесены, а так как перечень требований первой очереди является закрытым, судебная практика сделала вывод, что моральный вред – по общему правилу, требование, относящееся к третьей очереди реестра.

Но равна ли по значимости компенсация морального вреда, сопряжённая с оскорблением чести и достоинства, нарушением прав потребителя или какому-либо аналогичному основанию, и компенсация морального вреда, присуждённая, например, в связи с тем, что в результате ДТП был причинён вред здоровью человека? На данные вопросы суды однозначного ответа дать не смогли, что выразилось в неоднородности соответствующей практики и отнесении некоторыми судами требований о компенсации морального вреда к требованиям первой очереди реестра.

Однако и здесь не всё однозначно, как демонстрирует практика, как таковое основание для возмещения морального вреда в отрыве от обстоятельств причинения морального вреда не имеет определяющего значения. Взять, например, ст. 237 ТК РФ, согласно которой моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. 

В одном случае право на возмещение морального вреда основано на возникновении профессионального заболевания работника, и оно устанавливается в первую очередь реестра требований кредиторов. А в другом случае ст. 237 ТК РФ применяется в связи с задержками выплаты заработной платы и требование кредитора устанавливается уже во третью очередь реестра.

Таким образом, еще задолго до каких-либо разъяснений интуитивным водоразделом для судов при отнесении требований о компенсации морального вреда к первой, второй либо третьей очереди кредиторов являлись обстоятельства возникновения права на возмещение морального вреда, а также наличие в правоотношениях элемента причинения вреда жизни и здоровью кому-либо из участников правоотношений.

 Это лето выдалось урожайным на судебные акты Верховного суда, касающиеся моральной стороны вопроса. Так, Определением от 08.06.2023 г. дело по заявлению г-жи Офицеровой Е.В. было направлено в суд первой инстанции для нового рассмотрения в связи с отказом Офицеровой Е.В. во включении в реестр требований кредиторов ООО «Максисклад» требования её малолетнего сына Офицерова В.П. о компенсации морального вреда, причинённого гибелью его отца в результате несчастного случая на производстве. Причем интересно, что на момент происшествия с отцом, Офицеров В.П. еще не был рождён.

Верховный Суд РФ, отменяя судебные акты нижестоящих судов, констатировал, что неродившийся к моменту смерти родителя ребенок после своего рождения также испытывает моральные и нравственные страдания, в связи с чем отказ во взыскании морального вреда в пользу такого ребенка недопустим. 

К сожалению, на момент пересмотра судебных актов Верховным судом РФ процедура банкротства должника ООО «Максисклад» уже была завершена, поэтому Арбитражным судом города Москвы требования заявителя были признаны обоснованными, но установлены за реестр без конкретизации, в какую очередь они бы подлежали установлению, будь поданы и рассмотрены своевременно.

Мы же более подробно проанализируем ситуацию, которая нашла своё выражение в знаковом и во многом определяющим судебную практику Определении ВС РФ от 24.08.2023 г. о включении в первую очередь реестра требований кредиторов суммы морального вреда, расходов на погребение и отдельно процентов за пользование чужими денежными средствами.

Суть спора: гражданином А. при управлении автомобилем был совершён наезд на гражданина Б. Гражданин Б погиб. В рамках привлечения А. к уголовной ответственности, матерью гражданина Б. - Калмыковой Г.А. был заявлен гражданский иск о взыскании с А. компенсации морального вреда, расходов на погребение. Так как А. компенсацию морального вреда и расходы на погребение в отношении Калмыковой Г.А. не гасил на протяжении нескольких лет, Калмыковой Г.А. обратилась с новым иском к А. о присуждении на сумму невыплаченного процентов за пользование чужими денежными средствами. (ссылка на ст. 395 ГК РФ). 

В последующем в отношении А. была возбуждена процедура банкротства. Калмыковой Г.А. обратилась в суд с заявлением о включении её требований в реестр требований кредиторов, в первую очередь аргументируя тем, что все её требования возникли вследствие причинения вреда жизни её сына. Однако суды от первой до кассационной инстанции в отсутствие однородной практики по данному вопросу, о чем мы писали выше, отказали во включении требования, в первую очередь посчитав, что требования о компенсации морального вреда относятся к третьей очереди реестра кредиторов. 

Калмыкова Г.А., ссылаясь на неправильное определение нижестоящими судами характера её требований, обратилась с жалобой в Верховный суд РФ. Определением от 24.08.2023 г. Верховный суд РФ требования Калмыковой Г.А. удовлетворил, включил требования о компенсации морального вреда, расходов на погребение и процентов за пользование чужими денежными средствами, в первую очередь реестра, аргументируя это тем, что: «из абзаца 2 пункта 4 статьи 134 Закона о банкротстве исключено указание на компенсацию морального вреда в составе первой очереди реестра. Однако указанное изменение закона, вопреки выводу судов, не влияет на очередность спорных требований, поскольку из содержания названного абзаца следует, что осуществляемая в случае причинения вреда жизни или здоровью компенсация морального вреда наряду с другими вытекающими из этого обязательства требованиями относится к первой очереди».

Таким образом, в соответствии с указанной позицией Верховного суда при отнесении требования кредитора о компенсации морального вреда в связи с причинением вреда здоровью к первой или третьей очереди реестра необходимо определять первопричину, т.е. основание и обстоятельства возникновения требования кредитора. 

Действует ли принцип взаимосвязи с причинением вреда жизни или здоровью при отнесении требования к первой очереди в других ситуациях? 

Исходя из действующего законодательства и практики Верховного суда, при определении места в очерёдности требования о компенсации морального вреда необходимо обращать внимание на то, в связи с чем возникло право на указанное возмещение. И в случае взаимосвязи с ответственностью за причинение вреда жизни и здоровью, таковое требование также будет относиться первой очереди. 

Казалось бы, теперь, когда суды будут иметь дело непосредственно с отношениями из причинения вреда жизни или здоровью, должно быть всё предельно однозначно. 

Однако принцип первопричины отношений применяется не всегда: так, в случае обращения самого гражданина с заявлением о включении его требования в реестр либо же уполномоченного органа, получившего право требования от гражданина – такое требование будет установлено в первую очередь реестра требований кредиторов. Однако соответствующее требование ФСС РФ, заявленное от лица ФНС РФ, основанное на норме пункта 2 статьи 23 Закона об обязательном страховании – капитализации платежей при ликвидации юридического лица, а равно при банкротстве юридического лица, не является требованием гражданина-кредитора первой очереди, перешедшим к Российской Федерации, и должно квалифицироваться как требование кредитора третьей очереди. Капитализация платежей производится с целью резервирования средств на будущее и направлена на обеспечение прав и законных интересов граждан, перед которыми должник несет ответственность за возмещение вреда их здоровью в объеме, установленном Законом о страховании, путем ежемесячных страховых выплат и оплаты дополнительных расходов, связанных с их медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией. Таким образом, капитализация также направлена на нивелирование негативных последствий, вызванных причинением вреда жизни и здоровью гражданина, основана именно на обозначенном основании, однако указанное обстоятельство, вопреки общности оснований, не позволяет отнести капитализацию к первой очереди, что подтверждается и сложившейся судебной практикой, и позициями Верховного суда РФ.

Вывод: Последние позиции Верховного суда в отношении требований о включении компенсаций морального вреда в реестр требований кредиторов свидетельствуют о курсе на неформальный подход к рассмотрению требований кредиторов, что, безусловно, является положительной тенденцией. 

Однако думается, что в рассмотренной ситуации и в принципе при рассмотрении аналогичных требований недопустимо смешивать понятия «требование кредитора» и «основание возникновения требования».

Например, в ситуации с г-жой Калмыковой Г.А. все её требования, так или иначе, действительно связаны с гибелью её сына. При этом расходы на погребение, по мнению автора, правильно отнесены к требованию первой очереди (в связи с нахождением в разделе 2 гл. 59 Гражданского кодекса «Возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина»). 

Однако отнесение требования кредитора о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами к первой очереди представляется спорным, даже учитывая, что проценты начислены за пользование денежными средствами на погребение. 

Говоря о необходимости учета причин возникновения требования кредитора (в случае с моральным вредом) Верховный суд считает возможным отнести проценты за пользование чужими денежными средствами к первой очереди, но в случае с капитализированными платежами принцип первопричины почему-то не применяется. При этом и в одном, и в другом случае первопричина – вред жизни и здоровью человека. 

Таким образом, на текущий момент практика высшей судебной инстанции свидетельствует о неоднородности подходов Верховного суда к установлению очередности требований кредиторов в части требований о компенсации морального вреда. Очевидно, что для устранения существующего пробела в части квалификации требований о компенсации морального вреда необходимо внесение изменений в действующий Закон о банкротстве с раскрытием критериев отнесения таких требований к той или иной очереди вместо «латания» пробелов правового регулирования противоречивыми судебными актами.